здравствуй, брат мой, кто независим от гордыни - тот белый маг (c)
Автор: vzmisha4
Жанр: жизненный треп
Герои: Макси, Анвар, Тони, Сид, Крис, Дэйл
Размер: мини
Рейтинг: PG-13 - R
Fast ForwardFast Forward
**
Можно было бы подумать, что с парнем-геем тяжело тусоваться в одной компании. Для мальчиков-натуралов, в смысле. Ну там, спим в одних кроватях на пьянках, вместе надираемся, вместе лижем кислоту - мало ли что... да душ и то вместе принимаем в школьной раздевалке, в конце концов. Только как-то так сложилось, что я сразу влился, без оговорок, косых взглядов и попыток избежать прикосновений. Не знаю, чем я зацепил этих ребят, наверное, это все как-то было связано все с той самой гармонией, которую я нашел, подхватил и вписал себе в голову года полтора назад. Тогда меня избили в старой школе и мне стало окончательно понятно, что либо я вставляю себе мозги на нужною позицию - и прекращаю давать всем их трахать - либо я дохну в углу, взрезав вены, чего как-то совсем внутренне не хотелось. Примерно настолько же, насколько не хотелось становиться строителем.
Мозги встали на нужное место со щелчком, я выкрасил волосы в более яркий блонд и начал улыбаться людям, которые мне казались симпатичными. Мальчикам, девчонкам тоже. А в теле поселилась легкость, как будто к кроссам приделали маленькие крылышки. Руки в карманы, и иду. Привет-привет. Я - такой вот, вот он я.
Так я нашел друзей, а враги... Что такое, на самом деле, враги?
Вы кричите мне, что я урод, что педиков надо мочить, что вы мечтаете выебать меня в рот, как сучку?
Я даже не буду указывать вам на очевидные противоречия. Я спокойно дослушаю - главное, слушать внимательно - и улыбнусь.
То ли в моих зубах кроется сила Сшибающей Улыбки, то ли нападающие чуют мой внутренний настрой, состояния покоя с самим собой, но так или иначе они теперь тушуются. По крайней мере, последние полтора года у меня ни разу не было серьезных проблем на улицах.
Тогда же я начал танцевать. Познал ощущение полета. Ритма, который движет всем, что только есть вокруг, он задается мерным стуком сердца и откликающимися голосами птиц, шумом машин, битом клубной музыки. Он везде.
Все это как-то связано. Мир весь - из маленьких кусочков-паззлов, калейдоскоп, за ним бывает и не угнаться, но чувствовать - чувствуешь. Ритм. Спокойствие. Улыбку.
Свою и чужие.
**
Я затягиваюсь и передаю косяк Анвару. Сладкий дым шибает в нос, в горле привычно сначала першит, потом стихает. Мы валяемся на диване в состоянии полудремы, вокруг разбросаны пивные банки. В углу спит Кэсси - уснула, уткнувшись носом с сгиб беззащитно-тонкого локтя. У нее в волосах заколки в виде зайчиков, и когда зайчики начинают блестеть особенно красиво, я понимаю - торкнуло.
- Хорошая трава, - говорю, - меня обычно с трех затяжек не берет.
- А когда-то брало, - замечает Анвар, а потом без перехода спрашивает, - зачем ты рисовал мой член?
Я щурюсь, смотря в потолок. Не хочу его обижать, и не знаю, что будет обиднее - сказать правду или соврать.
- Это имеет значение?
- Значит, все-таки рисовал! - кричит Анвар и спихивает меня со своего плеча. Движение получается смазанным, и я чувствую, как меня мягко заваливает на бок, и не могу удержаться от глупой улыбки, обалделой и сонной.
- Нет, Анвар. Не рисовал.
Лежу, смотрю на него снизу и вверх ногами, он нависает надо мной и тоже вглядывается мне в лицо . Его густые брови - под его глазами, которые часто-часто моргают. Он похож на инопланетянина, грустного и озадаченного. Но это вверх ногами.
Немножко смешно. А может, и множко. Только смеяться не тянет.
- Точно не рисовал? - спрашивает он упавшим голосом.
И я понимаю, что так и не знаю, какой из вариантов был обиднее.
**
Хлопает дверь - ушла Кэсси. Она уходит раньше всех, я ухожу, как правило, вторым.
Последним всегда уходит Сид.
Сид... Никогда не понимал, действительно ли он тупой, или ему проще считать,что он тупой, и жить, отталкиваясь от простоты собственных функций. И не знаю, какой из вариантов хуже.
С Сидом мы никогда не были близки, Сид зациклен на Тони так сильно, что это даже не кажется подозрительным. Любви такого рода не бывает. Это - что-то слепое, зависимое, льнущее, подавившее само себя чужим авторитетом. Циклическое. И время от времени, когда цикл добегает до крайней нижней точки, Сид срывается. Он не хочет иметь ничего общего с Тони, он ненавидит Тони, его тошнит от идеологии и манеры поведения Тони, у него тотальный антитонизм организма.
В такие моменты он более настоящий, чем во все остальные.
Иногда, глядя на мальчиков, самых разных, у меня возникает почти абстрактное желание их поцеловать. Попробовать на вкус губы. Прижаться. Лизнуть и отойти. Желание не имеет ничего общего с любовью и даже влечением, скорее - интерес. Тело таким образом будто напоминает мозгу, что оно живое.
Сида мне никогда не хотелось целовать.
Как и Тони - у него слишком маленький рот и слишком большое эго, но с Тони я все-таки целуюсь, так получается, нелепо и почти не по моей вине, а потом его маленький рот закрывается вокруг моего члена и оказывается, что его размера все-таки достаточно для некоторых ключевых вещей.
Недостаточно - таланта, или если быть точнее (честнее?) - желания сделать хорошо ближнему своему. У Тони всегда с этим проблемы, недаром его Ниппс ни разу не кончала с ним, хоть это и строжайший секрет - но дело не только в постели, конечно, совсем не только в ней. И все-таки будь на месте Тони кто угодно другой, я бы скорее провалился сквозь землю, чем сказал ему, что он нехорош в пододеяльных делах. Хотя мы стояли, о каких одеялах речь.
О таком не говорят, это слишком... или, может, другие говорят - но я-то не говорю. Мне противно бить такими вещами, это низко. И бьет рикошетом, к тому же.
Но Тони настолько переполнен сам собой, что ему не сказать не получается.
- Нашлось хоть какое-то умение, в котором ты не совершенен, - как пощечина.
**
- Крис, - говорю я, - у тебя есть минутка?
- Макси, - он улыбается и отводит глаза - всегда так делает, не умеет смотреть долго прямо, - конечно, заходи.
- Я, собственно, - улыбаюсь, - я, собственно, просто пива зашел выпить. Анвар с семьей, - объясняю я потому, что он от меня этого ждет. Ведь все привыкли, что мы вместе всюду.
Крис не красивый, не импозантный, не эпатажный и не гениальный. Он обычный. Немножко нервный, сильно безалаберный, отчаянно смелый в чем-то, и совсем беспомощный и нерешительный - в другом. Он не зациклен на самом себе и своих нуждах, как мой лучший друг, не страдает хронической манипулятивностью и безэмоциональностью, как глава нашей компании, и не имеет вместо башки шапку, как верный товарищ главы. Может быть, именно поэтому Крис такой... родной.
Я люблю их всех, на самом деле. Правда люблю, даже Сида, даже Тони. И мне будет по-настоящему больно, если с ними что-то случится, даже незначительное. Они - мои друзья, и в звуках этого слова заложено больше, чем может показаться с налету.
Но Крис... Крис особенный.
- Крисиии, - тяну я, - почему ты не педик, а?
Мы валяемся на полу, и я чувствую такое умиротворение, как будто я вернулся домой после долгого путешествия. Хотя я видел Криса в прошлый раз не далее, как вчера.
Вокруг нас горы, просто какие-то нереальные горы грязной пластиковой посуды, нетронутых буклетов с приглашениями на работу, дешевой бумаги для свертывания косяков и порножурналов.
У меня в комнате всегда чисто. Я люблю порядок, люблю эстетику чистоты и изящности. Может, снаружи я не очень-то и гей, но шарфики у меня в шкафу висят по цветам. И почему мне так уютно в этом хлеву?
- А что, я бы тебе подошел? - по-доброму спрашивает Крис.
- Не знаю. - Я, правда, не знаю. Не могу сказать, что считаю его очень привлекательным, или что меня к нему как-то особенно тянет. Не могу представить нас в постели - ни его снизу, ни себя снизу, ни даже предварительных ласк. Ничего толком не могу представить, но рядом с ним мне тепло, это однозначно.
- Если бы я был педиком, я бы наверное тоже захотел быть... ну, с тобой, - Крис опускает руку и чешет полоску оголенной поясницы, прямо над розово-зелеными трусами, торчащими из-под его домашних штанов, - ты так здорово улыбаешься.
Вот так просто.
- Спасибо, Крис, - искренне говорю я.
Он нашел правильные слова.
**
Адреналин погони хлещет по нервным окончаниями, застилает глаза лихорадочной пеленой. Кусты цепляют локти, оставляя ссадины - нет ни секунды, чтобы глянуть, ноги несут и несут вперед, и я благословляю танцы, которые принесли мне силу мышц, которая принесла мне выносливость, которая принесла мне уверенность, которая... кажется, я оторвался от своих преследователей. Улыбаюсь. Даже не запыхался.
Это было... в какой-то мере, весело. Теперь, когда уже не страшно, я это понимаю. Классно бежать, и понимать, что у тебя есть сила, чтобы убежать. И внешняя, и внутренняя.
Похоже на победу над ночным кошмаром - во сне тебя всегда догоняют, а тут получается ускользнуть.
Я чувствую спокойствие. Будь я йогом, сел бы в позу лотоса. Но я не йог, я просто Макси, поэтому я улыбаюсь шире.
И когда из-за ближайшего куста на меня наскакивает, валит, скребет по земле и придавливает... кто-то? - я настолько теряюсь, что не успеваю взять себя в руки, как мы уже летим кубарем под откос.
А потом он целует меня, и я наконец-то его узнаю.
Дэйл.
Прилив злости - здоровый, как порция ледяной воды по утрам во время умывания.
Еще один прокат кубарем.
- Ты думаешь, ты можешь смешивать меня с грязью, а потом просто вот так вот?...- вопрос повисает в воздухе. Я смотрю в его глаза. Они полны незамутненной, искренней надежды.
И все внутри вдруг становится на свои места.
Я произношу любимую фразу Криса и целую Дэйла сам.
**
Мне ведь всего семнадцать лет. Привет! Меня зовут Макси, мне семнадцать, я блондин, мне говорят, что я хорошенький (хорошенький! хаха!), я хочу... что я хочу? Танцевать. Хочу жить ритмической жизнью, которая будет нести меня за собой, а я в ответ буду вести ее. Роли равны.
Па, па, еще па.И не забывать улыбаться.
Не потому, что улыбка прикроет, а потому, что с улыбкой лучше.
Того мальчика, валяющегося на территории школьного двора с разбитым ртом уже нет.
Зато есть тепло Криса, растерянность Тони, доверие Анвара.
Внутри.
И еще есть остатки приторного того самого пирога, что испек по велению отца Дэйл моему папе, в холодильнике. И стертый номер в мобильнике.
Нет постоянных отношений, нет письма из престижного университета, нет денег и почти закончилась заначка в жестяной коробке.
Но есть желание двигаться дальше, в ритме, в вечном ритме, в ритме стука своего сердца.
Вперед.
И это - самое главное.
Fin
Жанр: жизненный треп
Герои: Макси, Анвар, Тони, Сид, Крис, Дэйл
Размер: мини
Рейтинг: PG-13 - R
Fast ForwardFast Forward
**
Можно было бы подумать, что с парнем-геем тяжело тусоваться в одной компании. Для мальчиков-натуралов, в смысле. Ну там, спим в одних кроватях на пьянках, вместе надираемся, вместе лижем кислоту - мало ли что... да душ и то вместе принимаем в школьной раздевалке, в конце концов. Только как-то так сложилось, что я сразу влился, без оговорок, косых взглядов и попыток избежать прикосновений. Не знаю, чем я зацепил этих ребят, наверное, это все как-то было связано все с той самой гармонией, которую я нашел, подхватил и вписал себе в голову года полтора назад. Тогда меня избили в старой школе и мне стало окончательно понятно, что либо я вставляю себе мозги на нужною позицию - и прекращаю давать всем их трахать - либо я дохну в углу, взрезав вены, чего как-то совсем внутренне не хотелось. Примерно настолько же, насколько не хотелось становиться строителем.
Мозги встали на нужное место со щелчком, я выкрасил волосы в более яркий блонд и начал улыбаться людям, которые мне казались симпатичными. Мальчикам, девчонкам тоже. А в теле поселилась легкость, как будто к кроссам приделали маленькие крылышки. Руки в карманы, и иду. Привет-привет. Я - такой вот, вот он я.
Так я нашел друзей, а враги... Что такое, на самом деле, враги?
Вы кричите мне, что я урод, что педиков надо мочить, что вы мечтаете выебать меня в рот, как сучку?
Я даже не буду указывать вам на очевидные противоречия. Я спокойно дослушаю - главное, слушать внимательно - и улыбнусь.
То ли в моих зубах кроется сила Сшибающей Улыбки, то ли нападающие чуют мой внутренний настрой, состояния покоя с самим собой, но так или иначе они теперь тушуются. По крайней мере, последние полтора года у меня ни разу не было серьезных проблем на улицах.
Тогда же я начал танцевать. Познал ощущение полета. Ритма, который движет всем, что только есть вокруг, он задается мерным стуком сердца и откликающимися голосами птиц, шумом машин, битом клубной музыки. Он везде.
Все это как-то связано. Мир весь - из маленьких кусочков-паззлов, калейдоскоп, за ним бывает и не угнаться, но чувствовать - чувствуешь. Ритм. Спокойствие. Улыбку.
Свою и чужие.
**
Я затягиваюсь и передаю косяк Анвару. Сладкий дым шибает в нос, в горле привычно сначала першит, потом стихает. Мы валяемся на диване в состоянии полудремы, вокруг разбросаны пивные банки. В углу спит Кэсси - уснула, уткнувшись носом с сгиб беззащитно-тонкого локтя. У нее в волосах заколки в виде зайчиков, и когда зайчики начинают блестеть особенно красиво, я понимаю - торкнуло.
- Хорошая трава, - говорю, - меня обычно с трех затяжек не берет.
- А когда-то брало, - замечает Анвар, а потом без перехода спрашивает, - зачем ты рисовал мой член?
Я щурюсь, смотря в потолок. Не хочу его обижать, и не знаю, что будет обиднее - сказать правду или соврать.
- Это имеет значение?
- Значит, все-таки рисовал! - кричит Анвар и спихивает меня со своего плеча. Движение получается смазанным, и я чувствую, как меня мягко заваливает на бок, и не могу удержаться от глупой улыбки, обалделой и сонной.
- Нет, Анвар. Не рисовал.
Лежу, смотрю на него снизу и вверх ногами, он нависает надо мной и тоже вглядывается мне в лицо . Его густые брови - под его глазами, которые часто-часто моргают. Он похож на инопланетянина, грустного и озадаченного. Но это вверх ногами.
Немножко смешно. А может, и множко. Только смеяться не тянет.
- Точно не рисовал? - спрашивает он упавшим голосом.
И я понимаю, что так и не знаю, какой из вариантов был обиднее.
**
Хлопает дверь - ушла Кэсси. Она уходит раньше всех, я ухожу, как правило, вторым.
Последним всегда уходит Сид.
Сид... Никогда не понимал, действительно ли он тупой, или ему проще считать,что он тупой, и жить, отталкиваясь от простоты собственных функций. И не знаю, какой из вариантов хуже.
С Сидом мы никогда не были близки, Сид зациклен на Тони так сильно, что это даже не кажется подозрительным. Любви такого рода не бывает. Это - что-то слепое, зависимое, льнущее, подавившее само себя чужим авторитетом. Циклическое. И время от времени, когда цикл добегает до крайней нижней точки, Сид срывается. Он не хочет иметь ничего общего с Тони, он ненавидит Тони, его тошнит от идеологии и манеры поведения Тони, у него тотальный антитонизм организма.
В такие моменты он более настоящий, чем во все остальные.
Иногда, глядя на мальчиков, самых разных, у меня возникает почти абстрактное желание их поцеловать. Попробовать на вкус губы. Прижаться. Лизнуть и отойти. Желание не имеет ничего общего с любовью и даже влечением, скорее - интерес. Тело таким образом будто напоминает мозгу, что оно живое.
Сида мне никогда не хотелось целовать.
Как и Тони - у него слишком маленький рот и слишком большое эго, но с Тони я все-таки целуюсь, так получается, нелепо и почти не по моей вине, а потом его маленький рот закрывается вокруг моего члена и оказывается, что его размера все-таки достаточно для некоторых ключевых вещей.
Недостаточно - таланта, или если быть точнее (честнее?) - желания сделать хорошо ближнему своему. У Тони всегда с этим проблемы, недаром его Ниппс ни разу не кончала с ним, хоть это и строжайший секрет - но дело не только в постели, конечно, совсем не только в ней. И все-таки будь на месте Тони кто угодно другой, я бы скорее провалился сквозь землю, чем сказал ему, что он нехорош в пододеяльных делах. Хотя мы стояли, о каких одеялах речь.
О таком не говорят, это слишком... или, может, другие говорят - но я-то не говорю. Мне противно бить такими вещами, это низко. И бьет рикошетом, к тому же.
Но Тони настолько переполнен сам собой, что ему не сказать не получается.
- Нашлось хоть какое-то умение, в котором ты не совершенен, - как пощечина.
**
- Крис, - говорю я, - у тебя есть минутка?
- Макси, - он улыбается и отводит глаза - всегда так делает, не умеет смотреть долго прямо, - конечно, заходи.
- Я, собственно, - улыбаюсь, - я, собственно, просто пива зашел выпить. Анвар с семьей, - объясняю я потому, что он от меня этого ждет. Ведь все привыкли, что мы вместе всюду.
Крис не красивый, не импозантный, не эпатажный и не гениальный. Он обычный. Немножко нервный, сильно безалаберный, отчаянно смелый в чем-то, и совсем беспомощный и нерешительный - в другом. Он не зациклен на самом себе и своих нуждах, как мой лучший друг, не страдает хронической манипулятивностью и безэмоциональностью, как глава нашей компании, и не имеет вместо башки шапку, как верный товарищ главы. Может быть, именно поэтому Крис такой... родной.
Я люблю их всех, на самом деле. Правда люблю, даже Сида, даже Тони. И мне будет по-настоящему больно, если с ними что-то случится, даже незначительное. Они - мои друзья, и в звуках этого слова заложено больше, чем может показаться с налету.
Но Крис... Крис особенный.
- Крисиии, - тяну я, - почему ты не педик, а?
Мы валяемся на полу, и я чувствую такое умиротворение, как будто я вернулся домой после долгого путешествия. Хотя я видел Криса в прошлый раз не далее, как вчера.
Вокруг нас горы, просто какие-то нереальные горы грязной пластиковой посуды, нетронутых буклетов с приглашениями на работу, дешевой бумаги для свертывания косяков и порножурналов.
У меня в комнате всегда чисто. Я люблю порядок, люблю эстетику чистоты и изящности. Может, снаружи я не очень-то и гей, но шарфики у меня в шкафу висят по цветам. И почему мне так уютно в этом хлеву?
- А что, я бы тебе подошел? - по-доброму спрашивает Крис.
- Не знаю. - Я, правда, не знаю. Не могу сказать, что считаю его очень привлекательным, или что меня к нему как-то особенно тянет. Не могу представить нас в постели - ни его снизу, ни себя снизу, ни даже предварительных ласк. Ничего толком не могу представить, но рядом с ним мне тепло, это однозначно.
- Если бы я был педиком, я бы наверное тоже захотел быть... ну, с тобой, - Крис опускает руку и чешет полоску оголенной поясницы, прямо над розово-зелеными трусами, торчащими из-под его домашних штанов, - ты так здорово улыбаешься.
Вот так просто.
- Спасибо, Крис, - искренне говорю я.
Он нашел правильные слова.
**
Адреналин погони хлещет по нервным окончаниями, застилает глаза лихорадочной пеленой. Кусты цепляют локти, оставляя ссадины - нет ни секунды, чтобы глянуть, ноги несут и несут вперед, и я благословляю танцы, которые принесли мне силу мышц, которая принесла мне выносливость, которая принесла мне уверенность, которая... кажется, я оторвался от своих преследователей. Улыбаюсь. Даже не запыхался.
Это было... в какой-то мере, весело. Теперь, когда уже не страшно, я это понимаю. Классно бежать, и понимать, что у тебя есть сила, чтобы убежать. И внешняя, и внутренняя.
Похоже на победу над ночным кошмаром - во сне тебя всегда догоняют, а тут получается ускользнуть.
Я чувствую спокойствие. Будь я йогом, сел бы в позу лотоса. Но я не йог, я просто Макси, поэтому я улыбаюсь шире.
И когда из-за ближайшего куста на меня наскакивает, валит, скребет по земле и придавливает... кто-то? - я настолько теряюсь, что не успеваю взять себя в руки, как мы уже летим кубарем под откос.
А потом он целует меня, и я наконец-то его узнаю.
Дэйл.
Прилив злости - здоровый, как порция ледяной воды по утрам во время умывания.
Еще один прокат кубарем.
- Ты думаешь, ты можешь смешивать меня с грязью, а потом просто вот так вот?...- вопрос повисает в воздухе. Я смотрю в его глаза. Они полны незамутненной, искренней надежды.
И все внутри вдруг становится на свои места.
Я произношу любимую фразу Криса и целую Дэйла сам.
**
Мне ведь всего семнадцать лет. Привет! Меня зовут Макси, мне семнадцать, я блондин, мне говорят, что я хорошенький (хорошенький! хаха!), я хочу... что я хочу? Танцевать. Хочу жить ритмической жизнью, которая будет нести меня за собой, а я в ответ буду вести ее. Роли равны.
Па, па, еще па.И не забывать улыбаться.
Не потому, что улыбка прикроет, а потому, что с улыбкой лучше.
Того мальчика, валяющегося на территории школьного двора с разбитым ртом уже нет.
Зато есть тепло Криса, растерянность Тони, доверие Анвара.
Внутри.
И еще есть остатки приторного того самого пирога, что испек по велению отца Дэйл моему папе, в холодильнике. И стертый номер в мобильнике.
Нет постоянных отношений, нет письма из престижного университета, нет денег и почти закончилась заначка в жестяной коробке.
Но есть желание двигаться дальше, в ритме, в вечном ритме, в ритме стука своего сердца.
Вперед.
И это - самое главное.
Fin
@темы: фик, 1 поколение
